12 3 4 5 6 7 …29
Лидия Чарская
Записки маленькой гимназистки
1. В чужой город, к чужим людям
Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! — стучат колеса, и поезд быстро мчится все вперед и вперед.
Мне слышатся в этом однообразном шуме одни и те же слова, повторяемые десятки, сотни, тысячи раз. Я чутко прислушиваюсь, и мне кажется, что колеса выстукивают одно и то же, без счета, без конца: вот так-так! вот так-так! вот так-так!
Колеса стучат, а поезд мчится и мчится без оглядки, как вихрь, как стрела…
В окне навстречу нам бегут кусты, деревья, станционные домики и телеграфные столбы, наставленные по откосу полотна железной дороги…
Или это поезд наш бежит, а они спокойно стоят на одном месте? Не знаю, не понимаю.
Впрочем, я многого не понимаю, что случилось со мною за эти последние дни.
Господи, как все странно делается на свете! Могла ли я думать несколько недель тому назад, что мне придется покинуть наш маленький, уютный домик на берегу Волги и ехать одной-одинешеньке за тысячи верст к каким-то дальним, совершенно неизвестным родственникам?.. Да, мне все еще кажется, что это только сон, но — увы! — это не сон!..
— Петербург! — раздался за моей спиной голос кондуктора, и я увидела перед собою его доброе широкое лицо и густую рыжеватую бороду.
Этого кондуктора звали Никифором Матвеевичем. Он всю дорогу заботился обо мне, поил меня чаем, постлал мне постель на лавке и, как только у него было время, всячески развлекал меня. У него, оказывается, была моих лет дочурка, которую звали Нюрой и которая с матерью и братом Сережей жила в Петербурге. Он мне и адрес даже свой в карман сунул — «на всякий случай», если бы я захотела навестить его и познакомиться с Нюрочкой.
— Очень уж я вас жалею, барышня, — говорил мне не раз во время моего недолгого пути Никифор Матвеевич, — потому сиротка вы, а Бог сироток велит любить. И опять, одна вы, как есть одна на свете; петербургского дяденьки своего не знаете, семьи его также… Нелегко ведь… А только, если уж очень невмоготу станет, вы к нам приходите. Меня дома редко застанете, потому в разъездах я все больше, а жена с Нюркой вам рады будут. Они у меня добрые…
Я поблагодарила ласкового кондуктора и обещала ему побывать у него…
— Петербург! — еще раз выкрикнул за моей спиной знакомый голос и, обращаясь ко мне, добавил: — Вот и приехали, барышня. Дозвольте, я вещички ваши соберу, а то после поздно будет. Ишь суетня какая!
И правда, в вагоне поднялась страшная суматоха. Пассажиры и пассажирки суетились и толкались, укладывая и увязывая вещи. Какая-то старушка, ехавшая напротив меня всю дорогу, потеряла кошелек с деньгами и кричала, что ее обокрали. Чей-то ребенок плакал в углу. У двери стоял шарманщик и наигрывал тоскливую песенку на своем разбитом инструменте.
Я выглянула в окно. Господи! Сколько труб я увидала! Трубы, трубы и трубы! Целый лес труб! Из каждой вился серый дымок и, поднимаясь вверх, расплывался в небе. Моросил мелкий осенний дождик, и вся природа, казалось, хмурилась, плакала и жаловалась на что-то.
Поезд пошел медленнее. Колеса уже не выкрикивали свое неугомонное «вот так-так!». Они стучали теперь значительно протяжнее и тоже точно жаловались на то, что машина насильно задерживает их бойкий, веселый ход.
И вот поезд остановился.
— Пожалуйте, приехали, — произнес Никифор Матвеевич.
И, взяв в одну руку мой теплый платок, подушку и чемоданчик, а другою крепко сжав мою руку, повел меня из вагона, с трудом протискиваясь через толпу.
2. Моя мамочка
Была у меня мамочка, ласковая, добрая, милая. Жили мы с мамочкой в маленьком домике на берегу Волги. Домик был такой чистый и светленький, а из окон нашей квартиры видно было и широкую, красивую Волгу, и огромные двухэтажные пароходы, и барки, и пристань на берегу, и толпы гуляющих, выходивших в определенные часы на эту пристань встречать приходящие пароходы… И мы с мамочкой ходили туда, только редко, очень редко: мамочка давала уроки в нашем городе, и ей нельзя было гулять со мною так часто, как бы мне хотелось. Мамочка говорила:
— Подожди, Ленуша, накоплю денег и прокачу тебя по Волге от нашего Рыбинска вплоть до самой Астрахани! Вот тогда-то нагуляемся вдоволь.
Я радовалась и ждала весны.
К весне мамочка прикопила немножко денег, и мы решили с первыми же теплыми днями исполнить нашу затею.
— Вот как только Волга очистится от льда, мы с тобой и покатим! — говорила мамочка, ласково поглаживая меня по голове.
Но когда лед тронулся, она простудилась и стала кашлять. Лед прошел, Волга очистилась, а мамочка все кашляла и кашляла без конца. Она стала как-то разом худенькая и прозрачная, как воск, и все сидела у окна, смотрела на Волгу и твердила:
— Вот пройдет кашель, поправлюсь немного, и покатим мы с тобою до Астрахани, Ленуша!
Но кашель и простуда не проходили; лето было сырое и холодное в этом году, и мамочка с каждым днем становилась все худее, бледнее и прозрачнее.
Наступила осень. Подошел сентябрь. Над Волгой потянулись длинные вереницы журавлей, улетающих в теплые страны. Мамочка уже не сидела больше у окна в гостиной, а лежала на кровати и все время дрожала от холода, в то время как сама была горячая как огонь.
Раз она подозвала меня к себе и сказала:
— Слушай, Ленуша. Твоя мама скоро уйдет от тебя навсегда… Но ты не горюй, милушка. Я всегда буду смотреть на тебя с неба и буду радоваться на добрые поступки моей девочки, а…
Я не дала ей договорить и горько заплакала. И мамочка заплакала также, а глаза у нее стали грустные-грустные, такие же точно, как у того ангела, которого я видела на большом образе в нашей церкви.
Успокоившись немного, мамочка снова заговорила:
— Я чувствую, Господь скоро возьмет меня к Себе, и да будет Его святая воля! Будь умницей без мамы, молись Богу и помни меня… Ты поедешь жить к твоему дяде, моему родному брату, который живет в Петербурге… Я писала ему о тебе и просила приютить сиротку…
Что-то больно-больно при слове «сиротка» сдавило мне горло…
Я зарыдала, заплакала и забилась у маминой постели. Пришла Марьюшка (кухарка, жившая у нас целые девять лет, с самого года моего рождения, и любившая мамочку и меня без памяти) и увела меня к себе, говоря, что «мамаше нужен покой».
Вся в слезах уснула я в эту ночь на Марьюшкиной постели, а утром… Ах, что было утром!..
Я проснулась очень рано, кажется, часов в шесть, и хотела прямо побежать к мамочке.
В эту минуту вошла Марьюшка и сказала:
— Молись Богу, Леночка: Боженька взял твою мамашу к себе. Умерла твоя мамочка.
Про дедушку Ленина и девочку Леночку
В длительную командировку в Польскую Народную Республику отправились мы с семьями.
Вчетвером. Три мужика и Наталья – наш бухгалтер.
Трое жен с нами ехали, да детей четверо. И все девчонки.
Младшей самой пять лет было. Звали ее Лена и была она поздней дочерью одного из членов нашего дружного еще коллектива.
До места добирались железной дорогой, разместившись со всеми своими тряпками, кастрюльками и прочей утварью в трех купе. Несколько дней ехали. То колесные пары в Бресте меняли нам долго, то в Варшаве пришлось ждать, пока нас к другому составу цепляли.
За это время устали мы очень. Но не столько даже от тягот и лишений, связанных с дальней дорогой, сколько от Леночки нашей меньшенькой.
Тем, кто помнит вождя краснокожих из фильма Леонида Гайдая, мне легко объяснить, что она такое – эта девочка Леночка. Была она тем самым пацаном, только в платьице прелестном, моложе его раза в два и раз в пять круче.
Леночка любила сюрпризы, розыгрыши, хохмы всякие.
Отцу своему она в еще ранней молодости партбилет разрисовала. Да так ловко, что тот едва из Партии не вылетел. Вместе с успешной карьерой своей.
В пути очень она прятаться обожала, убегая без предупреждения в другой конец состава, запираясь в туалетах и в чужих купе.
В свободное от коллективных поисков время, пребывали мы в атмосфере ее истошных криков в сто с лишним децибел, постоянных капризов, неожиданно гаснувшего в купе света и прочих придумок, ежесекундно рождаемых в ее гениальной голове и грозящих нам новыми бедами.
И уже не хотелось после остановок редких в вагон обратно возвращаться.
И мечталось, что на перроне…. случайно… забыта…какой ужас!
Не скрою, было в моем арсенале оружие одно, на подобные случаи рассчитанное. Психологически – политическое, так сказать. Секретное до поры.
Оружие это било наверняка и не раз и не два выручало меня, когда нужно было приземлить мою заигравшуюся чересчур дочь или племянника.
Когда дочь, племянник или оба сразу ставили наш дом на уши, приходилось уже и мне, вмешиваясь в их воспитательный процесс, ставить обоих по стойке смирно, а под занавес родительских нравоучений и рассказов о космических кораблях, бороздивших просторы Большого театра, выстреливать последний, железобетонный аргументище, строго тыча пальцем в грудь виновника торжества:
— Значит, ты Ленина не любишь!
После этого лица юных созданий всегда становились задумчивыми, а потом — красными и негодующими:
— Мы любим, мы любим! – громко с возмущением кричали они – Это ты, это ты Ленина не любишь!
И обижались на меня в такие моменты вполне искренне. И смирными и послушными становились, пусть и не очень надолго.
Время оружия этого неожиданно пришло. Так всегда бывает в минуты большой опасности. Для жизни своей. Или жизни окружающих.
В этот раз опасность надо мной нависла.
Стакан с горячим чаем, ловко сбитый Леночкиным локтем, плюхнулся мне на брюки аккурат в том место, где ширинка на молнии была. Спасая ценности, под ней находящиеся, я пулей вылетел в коридор, на лету пытаясь стащить с себя брюки и совсем не стесняясь окружающих. В туалете я долго обливал это место холодной водой. И вскоре пришел-таки в себя.
Вернувшись в купе и успокоившись, взял я неожиданно оторопевшую Ленку за плечи, развернул лицом к себе и сказал строго:
— Лена.
Потом добавил, помолчав немного, с мыслями собираясь:
— Лена, ну почему ты ведешь себя так плохо?
Я понимал, что вопрос мой нелепым получился, слышанным ею многократно и бесполезным.
Но после длительной паузы продолжил все же:
— Понимаешь, Лена, если ты и дальше будешь вести себя в том же духе, то это будет только одно означать. Что ты…, что ты…, что ты, Лена, Ленина не любишь.
Было видно, что врасплох я ее застал.
Притихла она.
Только смотрела на меня каким-то новым, совсем не детским взглядом.
Тишина наступила в купе.
Никогда еще не было в нем так тихо.
Все присутствующие, кроме этой мелочи, членами КПСС числились и не менее Ленки были обескуражены моим предположением.
Но в этот раз Виктория — она же Победа славная, неожиданно стороной меня обошла.
— А за что мне его любить? – громко, отчетливо выговаривая каждое слово произнесла она во вмиг став тревожной тишине — Что ваш Ленин хорошего для меня сделал?
И я сдался.
Много лет прошло с той поры.
И Лена взрослая давно, институт окончила, замуж вышла.
Только, вот, ответа на ее вопрос не нашел до сих пор.
Да, и не ищу больше.
Других дел полно.
На фото — герои моего рассказа.
Светлый образ Леночки, не к ночи будь помянута, архив мой не сохранил.
Краткое содержание Чарская Записки сиротки
Детская книга «Записки сиротки» — это добрая, поручительная сказка для детей младшего школьного возраста.
Маленькая девочка Катя в раннем детстве осталась без родителей. И на ее судьбу выпадет очень много испытаний и всевозможных приключений.
Когда Кате было 6 лет, ее мама умерла от тяжелой болезни, и сейчас девочка вспоминает это время с тоской и грустью. Она считает что это было лучшее время в ее жизни, когда они жили с мамой, няней и котом. После ее смерти, главная героиня со своей няней распродали вещи какие были и уехали в деревню.
Жизнь в деревне ей понравилась, она привыкла к родне своей няни, нашла себе друзей и хорошо проводила время. Вскорости она должна была ехать к своему дяде, но потерялась на ярмарке в городе. Так началось ее приключение. Катя попала в цирк. Злой хозяин цирка забрал ее к себе и обучил езде на лошади. Теперь Катю все называли Кларой и смотрели представления с ее участием. Хозяин издевался над маленькими детьми, плохо кормил, избивал и запирал в темной комнате за любое неповиновение.
Героиня сказки подружилась с мальчиком Альфом и вместе они мечтали убежать из цирка. Однажды во время представления Катя сорвалась и очень сильно разбилась, ее забрали в больницу, цирк разогнали а злого хозяина Ленча посадили в тюрьму. Девочка наконец обрела семью и нашла свою любимую няню, которая уже выплакала все глаза, не зная что случилось с ее подопечной.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
>Чарская. Все произведения
- Записки институтки
- Записки маленькой гимназистки
- Записки сиротки
- Княжна Джаваха
- Подарок феи
- Сибирочка
>Записки сиротки. Картинка к рассказу
Сейчас читают
- Краткое содержание Цветаева Сказки матери
Ася спрашивает у своей матери, кого она больше любит, ее или Мусю. Если та любит Мусю больше то героиня ни в коем случае не обидится, но тонко намекает на себя. Муся – это лирический герой
- Краткое содержание Манн Смерть в Венеции
Густав Ашенбах — известный немецкий писатель — вышел на прогулку после долгого рабочего дня. Ему необходимо было пройтись и развеяться. Он проехал на трамвае несколько остановок. Затем писатель прошёл мимо ресторана, но увидев там множество посетителей
- Краткое содержание Шолохов Червоточина
В произведении «Червоточина» рассказывается о том, как рушились семьи во время становления советской власти на Дону. Жила семья: отец Яков Алексеевич, мать и два сына — младший Степка и старший Максим. Степка вступает в ряды комсомольцев.
- Краткое содержание Гейне Германия. Зимняя сказка
Основным персонажем произведения является лирический герой, длительное время живший в другой стране, решивший после долгих лет отсутствия повидать родные места и проведать престарелую больную мать.
- Цвейг
По всему миру известно имя австралийского новеллиста Стефана Цвейга. Он был мастером слова, его проза увлекает читателей своей глубиной и неожиданностью развязки. О детстве Цвейга мало что известно
